Тувинские национальные безрукавки для мальчиков. Демисезонная одежда из шкуры. Хураган кежи тон

Аннотация: В статье дается краткий обзор работы обучающего семинара «Традиционная одежда тувинцев: история и современность» (г. Кызыл, 3-5 декабря 2013 г.) в Кызылском педагогическом колледже Тувинского госуниверситата. На семинаре обсуждались вопросы истории, современное состояние традиционной одежды тувинцев.

Ключевые слова: семинар, традиционная одежда тувинцев, традиции, традиционные украшения.

Teaching seminar "Traditional clothes of Tuvans: history and modernity”

Zaytseva S.V.

Abstract: Article presents a short review of a workflow at teaching seminar "Traditional clothes of Tuvans: history and modernity” (Kyzyl, December 3-5, 2013) in Kyzyl Pedagogical College of Tuvan State University. Issues of history, contemporary situation in traditional clothes of Tuvans had been discussed at the seminar.

Keywords: seminar, traditional clothes of Tuvans, traditions, traditional decorations.

С 3 по 5 декабря 2013 г. прошел трехдневный обучающий семинар для учителей технологии республики. Работу семинара можно считать продолжением прошлогоднего форума учителей технологии, который проходил в ноябре на базе Кызылского педагогического колледжа Тувинского госуниверситета.

В этом году организаторами данного семинара стали Институт развития национальной школы, Центр традиционной тувинской культуры и ремесел и Национальный музей им. Алдан Маадыр Республики Тыва. Семинар проходил на базе Центра традиционной тувинской культуры и ремесел РТ и в помещениях Национального музея им. Алдан Маадыр РТ.

Это большое мероприятие объединило более 200 человек, среди которых были ученые, работники культуры, учителя технологии, педагоги центров дополнительного образования детей, преподаватели средних специальных учебных заведений, мастера швейного производства, почетные гости - хранители традиций, молодое поколение - студенты Кызылского педагогического колледжа, Кызылского педагогического института, исторического факультета , профессионального училища №11 г. Кызыла и просто заинтересованные лица. Также работу семинара посетил гость из Томска - доктор философских наук, профессор, член Союза Дизайнеров России М. С. Кухта.

В рамках работы семинара обсуждались следующие вопросы:

− сакральные аспекты национальной тувинской одежды;

− одежда кочевников в древнетюркское время;

− тувинская национальная одежда: генезис и ее разновидности;

− традиционная одежда тувинцев в контексте сохранения здоровья;

− тувинский костюм в старых фотографиях и коллекциях музеев;

− украшения и атрибуты в традиционной одежде тувинцев;

− тувинская одежда в этнографической литературе;

− традиционные образы и мотивы в орнаментах Тувы.

В практической части семинара прошли встречи с народными умельцами, организовывались мастер-классы по технологии изготовления национальной одежды. Были посещены выставочные залы Национального музея по следующим темам: «Национальные мотивы в искусстве Тувы и Хакасии», «Сокровище Долины царей Тувы. Царский курган Аржаан-2».

Официальное открытие началось с приветственных слов заместителя министра культуры РТ М. С. Монгуша, директора Центра традиционной тувинской культуры и ремесел РТ А. К. Тамдына, к. п. н., директора Института развития национальной школы РТ А. С. Шаалы с докладом «Традиционная культура как духовно-нравственная ценность».

Работу семинара начала к. ист. н., ведущий научный сотрудник сектора этнографии и археологии ТИГИ С. Ч. Донгак. Она рассказала о сакральных аспектах тувинской национальной одежды. Участники семинара с интересом прослушали лекцию, задавали вопросы. Например, какого цвета должен быть цвет пояса-кушака для молодых парней, девушек. После выступления лектора, приглашенный гость А. М. Очур-оол внесла некоторые разъяснения по поводу отрезного подола - «эдектиг тон». Данный аспект вопроса на сегодняшний день требует изучения. А. М. Очур-оол скрасила мероприятие своим присутствием в традиционной одежде «эдектиг тон».

Последовательным переходом в работе семинара явилось выступление историка Б. Б. Монгуша с докладом «Одежда кочевников в древнетюркское время», который сопровождался презентацией. Научные интересы Б. Б. Монгуша связаны с символикой, в частности головных уборов. Совместно с другими сотрудниками ТИГИ автор предложил на утверждение вариант «традиционной мужской шапки». Открытым остался вопрос у многих о том, какую шапку можно называть традиционно женской.

Не менее полезную информацию слушатели получили от выступления начальника отдела народного творчества Республиканского центра народного творчества и досуга З. Д. Монгуш. Она выстроила выступление в основном из своих воспоминаний, жизненных примеров. Особый акцент уделяла символике цвета по следующим критериям: возраст, пол, статус. Приводила конкретные примеры несоответствия при выборе ткани для пошива национальной одежды: цвета, орнамента и т. п.

Первый день работы семинара завершила ведущий библиограф отдела национально-краеведческого отдела Национальной библиотеки им. А. С. Пушкина Ч. Э. Монгуш. Она сделала библиографический обзор этнографической литературы по теме.

Во второй день работы семинара выступила к. х. н., заслуженный деятель науки РТ, ГБУ «Научно-исследовательский институт медико-социальных проблем и управления РТ» К. Д. Аракчаа с докладом «Традиционная одежда тувинцев в контексте сохранения здоровья». Прошла дискуссия о пользе традиционной одежды.

Выступление к. псих. н., заместителя директора Кызылского педагогического института по научной работе и международной деятельности Т. А. Ондар. Она предложила доклад на тему «Кардмейкинг в тувинском стиле». Это было неким уходом от темы конференции, но имело тренинговый характер: ведь, когда человек изготавливает своими руками открытки, подарочные упаковки, он как бы согревает их своей любовью, вниманием и положительной энергетикой. Для учителей технология кардмейкинга несомненно полезна.

Ключевым моментом второго дня работы семинара следует отметить, прежде всего, встречу с почетными гостями - народными умельцами, которые хранят традиционные методы наших предков. В числе почетных гостей выступили: М. Б. Кенин-Лопсан, А. Ш. Опал, Э. Х. Намзал, А. С. Таргын, С. Х. Кочаа, Л. М. Кочаа, С. М. Уртунай. Хотелось бы выразить особую благодарность А. Ш. Опал, Э. Х. Намзал, С. М. Уртунай за их вклад в изучение и развитие традиционной культуры, за активную жизненную позицию.

А. Ш. Опал является уважаемым жителем республики. Народный умелец раскрыла секреты технологии изготовления детской обуви - «бопук», накосных украшений - «боошкун» , вместе с тем технологию национальных подушек - «тыва сыртык арны» и утвари для хранения чая - «шай-дус хавы».

Э. Х. Намзал является одним из ведущих учителей технологии, внесшим значительный вклад в развитии технологического образования в республике. Она выступила автором пособий: «Технология. Примерные учебные программы для 5–9 классов (Кызыл: Институт развития национальной школы, 2010), «Выделка шкур и мехов: методическое пособие учителям обслуживающего труда (Кызыл: ИПК «Эне созу», 1998), «Хлебосольная юрта: Блюда и традиции тувинской национальной кухни на примере способов приготовления пищи жителями Эрзинского и Тес-хемского р-в РТ (Кызыл: «Новости Тувы», 1995) и др.

Участникам семинара Э. Х. Намзал продемонстрировала необычный способ изготовления косой бейки с учетом наименьшего расхода ткани, мастер-класс оценен как весьма полезный и бесценный.

Закройщик-модельер швейной мастерской «Ужук» Центра развития традиционной тувинской культуры и ремесел К. А. Донгак продемонстрировала «тоны» с внесением элементов моделирования авторского замысла. Мастер с 40-летним стажем работы открыла участникам семинара свои профессиональные секреты.

Прямой диалог с народными умельцами плавно перешел к мастер-классам для участников семинара, в ходе работы обменивались опытом в изготовлении национальной одежды, где мастера делились секретами и хитростями.

Среди них были С. М. Санчай, учитель технологии МБОУ СОШ с. Тээли им. В. Б. Кара-Сала. Она на примере пошива детской обуви − «бопук» показала технологию выполнения народных швов. А. С. Агбаа, учитель технологии МБОУ с. Бай-Тал рассказала об особенностях изготовления ниток из сухожилий, использовании говяжьей селезенки для склеивания деталей одежды, на примере воротника, как это делали этнические тувинцы. Педагог МБОУ ДОД Центра дополнительного образования детей «Авырал» с. Тээли Н. Н. Очур поведала о технике оформления фоторамок на тему «Современный декор национальной одежды». Также среди приглашенных гостей были мастер производственного обучения ГБОУ ПУ №11 г. Кызыла О. К. Сумба, которая показала мастер-класс по технологии выстегивания национальной одежды для борьбы «хуреш» (содак, шудак), и А. С. Комбу, заведующая краеведческим музеем МБУ Тоора-Хемской СОШ, показавшая особенности технологии изготовления обуви из оленьей шкуры.

Завершающий день семинара прошел в Национальном музее и начался с рассмотрения вопроса «Тувинская национальная одежда: генезис и ее разновидности». Презентацию подготовила Р. Б. Ховалыг, заместитель директора по научно-фондовой работе Национального музея им. Алдан Маадыр РТ. Главный хранитель музея в своем выступлении отметила, что традиционная одежда - одна из самых древних и ярких памятников культуры народа. Истоки истории тувинской традиционной одежды начинаются во временах скифской культуры, т. е. в VIII–II вв. до н. э. С. Ч. Донгак дополнила историю рассказом о том, что к рубежу XIX–XX вв. одежда тувинцев претерпела серьезные изменения - в 1757 г. Тува была включена в состав Цинской империи, и ношение китайского костюма было предписано в «Уложении палаты внешних сношений».

Выступление по страницам истории тувинского костюма вызвали живой интерес. Слушатели задавали много вопросов. Одним из самых актуальных был: в чем разница между тувинской и монгольской одеждой. Мастер пошива национальной одежды А. К. Хомушку чтобы разъяснить данный вопрос, представила свою коллекцию национальной одежды: мужской костюм, костюм юноши, женский костюм. Общими усилиями участники семинара попытались определить основные отличия тувинской одежды - «тона» от монгольской. Во-первых: покрой «тона» не стесняет свободу движения, во-вторых: деталь улуг-хой раскраивается цельно, в-третьих: низ «тона» длиннее, в-четвертых: ширина окантовки шире, в-пятых: количество пуговиц должно быть четыре: по вороту - одна, на ступенчатом вырезе «улуг-хой бажы » - две, по пройме - одна.

Также Р. Б. Ховалыг были затронуты вопросы изучения украшений и атрибутов в традиционной одежде тувинцев. Был представлен богатый материал по фондам музея.

Модератор семинара С. В. Зайцева внесла разъяснения участникам семинара по поводу причесок и накосных украшений: «боошкун», «чавага», «чалаа-кара». Сегодня не все понимают разницу между накосными украшениями, ошибочно объединив в одно название - «чавага» . Следует отметить о том, что «боошкун» - это девичье украшение, «чавага» - замужних женщин.

Тувинское народное искусство - это орнаментальное искусство, позволяющее мастерам выразить свое мироощущение через образные мотивы. С такой идеей выступала преподаватель Кызылского колледжа искусств, член Союза художников РФ, член Ассоциации искусствоведов РФ Ч. К. Монгуш.

Д-р культ., заведующая сектором культуры ТИГИ, профессор кафедры философии ТувГУ А. К. Кужугет в своем выступлении рассказала о том, как ей удалось увидеть и изучить более 400 уникальных экспонатов из Тувы в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук в Санкт-Петербурге. По словам ученой, эти экспонаты в 1908 г. выкупил ученый-этнограф Виктор Васильев во время экспедиции, когда был в Туве. А. К. Кужугет сфотографировала очень ценные экспонаты: национальные костюмы разных видов в большом количестве (шапки, верхняя одежда, обувь), сундуки, музыкальные инструменты (хомус, бызаанчы), фигурки из дерева, агальматолита и многое другое. Учителя технологии, приглашенные гости, и студенты смогли увидеть фотографии, на которых была запечатлена бытовая, культурная и социальная история Тувы.

Завершением семинара стало вручение сертификатов участникам, благодарственных писем.

Дата поступления:04.02.2014 г.

Скачать файл статьи (cкачиваний: 56)

Библиографическое описание статьи:

Зайцева С. В. Обучающий семинар "Традиционная одежда тувинцев: история и современность" [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. 2014, № 1. URL: https://www..html (дата обращения: дд.мм.гг.).

Одежда тувинцев

Одежда современных тувинцев претерпела зна­чительные изменения в связи с изменением быта. Большинство аратов носит национальный костюм монгольского покроя, каким он сложился за последние полтора-два столетия. Летний мужской костюм арата собственной пошивки состоит из короткой рубахи и штанов из бязи или далембы. Рубаха (мужская и жен­ская) - с прямым разрезом и стоячим воротником, который отгибают наподобие отложного и застегивают на одну пуговку. Иногда рубаху шьют распашной. Женскую рубаху шьют с короткими рукавами. Штаны носят на узком пояске, который пропущен через петельки штанов, или на вздержке. Женщины носят теперь короткую юбку. Верхней одеждой служит легкий халат из синей или черной материи, особенно при выходе из дома. Халат этот длиннополый, одинаковый у мужчин и женщин, запахивается левой полой наверх и застегивается на пуговицы на плече и подмышкой. Покрой халата со ступенчатым вырезом на верхней поле и высоким стоячим воротником, который носят отогнутым, как отложной. Халат носят с опояской, сделанной из куска ткани.

Зимой мужчины и женщины носят овчинную шубу такого же покроя* как халат, но с низким стоячим воротником. У женщин шуба отделана узкой полоской из ценного меха, нашивкой цветной материи вдоль полы и выступа на груди.

Головным убором у мужчин летом служит покупная фетровая шляпа кепка или фуражка военного образца. Женщины и девушки носят платок, берет, а в домашней обстановке ходят с непокрытой головой, связывая волосы сзади в пучок, не заплетая их в косы. Мужчины либо коротко стри­гут волосы, либо носят обычную мужскую прическу городского типа. Старухи и старики стригут волосы коротко. Зимой мужчины носят теп­лые, иногда меховые шапки, чаще покупные, а женщины еще и теплые платки.

Еще сохраняется в быту национальная обувь из кожи на толстой много­слойной подошве, с войлочной прокладкой внутри, с загнутым острым нос­ком, а также из шкуры, снятой с ног козули, оленя, сохатого мехом наружу. Такую обувь носят и мужчины и женщины.

В большей степени сохранился старый национальный костюм у колхоз­ников тувинцев Тоджинского района, где мужская и женская верхняя одежда различается только по головному убору и украшениям. Летняя одежда, кроме рубахи и штанов, состоит из халата описанного выше по­кроя, но иногда сшитого не из материи, а из весенних шкур оленя, на ко­торых остается только подшерсток. Халат носят с опояской. Штаны лет­ние также шьют из выделанной шкуры оленя или козули. Летнюю обувь шьют как из покупной кожи, так и из лап (с весенней шерстью) оленя, сохатого, марала. Мужчины носят круглую шапку из мелкошерстной мер­лушки, но чаще покупные головные уборы. Женщины покрывают голову платком, завязывая концы его на затылке, или носят покупной берет.

Зимние шубы такого же покроя, как халат, шьют из оленьих шкур шерстью внутрь и покрывают их сверху синей, черной и даже красной (женские) материей. Стоячий воротник делают из овчины. Рукава халата сужива­ются книзу и заканчиваются полукруглым овчинным отворотом. Края пол и подола обшивают полоской из материи. Женская шуба отличается боль­шим количеством аппликаций из цветной ткани, которые нашивают от левого плеча по ступенчатому вырезу до правой подмышки.

Охотники носят доху (чагы) из шкуры козули шерстью наружу, с раз­резом в подоле, длиной до колен. Полы не запахиваются, а сходятся краями и завязываются ремешками, воротник также завязывается спереди. Ме­стами сохранилась старинная куртка (хурме) из шкурок (шерстью наружу), снятых с головы козуль, без воротника, но с круглым вырезом; полы ее, одинаковой ширины, соприкасаются краями и завязываются ремешками. Ее носят поверх шубы. Штаны зимние часто шьют из летней шкуры (с под­шерстком) оленя или козули, шерстью внутрь. Обувь шыот из шкур, сня­тых с лап оленя, сохатого или козули, убитых зимой. Охотники носят еще наколенники из мягкой гладкой оленьей шкуры, иногда шкуры козули, реже лошади, шерстью наружу. Наколенники пристегиваются к поясу при помощи ременных петелек.

Национальная одежда тувинцев-колхозников в настоящее время соче­тается с одеждой городского покроя, продаваемой в сельских и городских магазинах. Тувинцы постепенно переходят к новому типу одежды. Старые длиннополые халаты и шубы, приспособленные к кочевому образу жизни, к верховой езде, весьма неудобны при ходьбе пешком, при выполнении многих новых видов сельскохозяйственных работ. Вполне понятно от­сюда желание тувинцев обзавестись при первой возможности одеждой городского покроя. Особенно стремится к этому молодежь обоего пола, которая не желает носить неуклюжую громоздкую обувь и стесняющие движения длиннополый халат или шубу. К этому нужно добавить влия­ние тувинцев - жителей городов и районных центров (рабочих, служащих и учащихся), которые носят костюмы городского покроя. Покрой старого тувинского костюма, несмотря на его распространенность, обречен на исчез­новение вследствие его явного несоответствия новым формам домашнего и производственного быта. Только материал (овчины, оленьи шкуры, кожи и т. д.) сохранит свое значение для некоторых видов одежды, осо­бенно для районов с суровыми климатическими условиями.

Домашняя жизнь современных тувинцев характе ризуется не только резким изменением материаль­ного быта, но и ломкой старых семейных отношений, хранивших в себе феодально-родовые пережитки. Ярче всего это прояв­ляется В" положении рядовой тувинской женщины, замкнутой в прошлом в узких рамках тяжелого домашнего быта. Тувинская женщина получила равноправие во всех областях хозяйственной, государственной, культур­ной и общественной жизни еще по Конституции Тувинской Народной Республики. Ей были предоставлены не только формальные права равен­ства с мужчинами, но и обеспечены условия для их реализации: одина­ковая с мужчинами оплата труда, предоставление трудового отпуска и отпуска по беременности (с оплатой содержания), социальное стра­хование и т. д. Запрещалось и каралось по закону всякое нарушение равноправия женщины во всех областях хозяйственной, политической и культурной жизни. Не разрешалась насильственная выдача замуж, наказывалось вступление в брак с несовершеннолетней.

Осуществление прав тувинки, закрепленных Конституцией Тувин­ской Народной Республики, потребовало упорной борьбы с многими ста­рыми обычаями, существовавшими веками. К ним относятся калым и раслоряжение женщиной как собственностью, ряд запретов для женщины в отношении старшей родни мужа и его родителей (эту категорию родствен­ников женщины не должны были называть по имени, не должны находиться при них с непокрытой головой или без обуви и т. д.), случаи многожен­ства, левирата, просватывание малолетних или даже ожидаемых детей. Пережитки в области семейнобрачных отношений частично сохраняются у аратов-единоличников еще и теперь.

Быстрее всего было достигнуто вовлечение женщины в сферу производ­ственной жизни тувинцев, чему препятствовали раньше рамки домашнего хозяйства и семейные обычаи. Затем были достигнуты успехи в привлече­нии женщины к общественной, государственной жизни, к образованию. В период Великой Отечественной войны женщина у тувинцев сделалась серьезной силой в области сельскохозяйственного труда и местной промыш­ленности. Тувинки-единоличницы, не говоря уже о состоявших в тожзе- мах, сеяли хлеб сверх плана в фонд победы, выращивали и сохраняли скот. Перед вступлением Тувы в состав СССР около тысячи женщин работало в партийных и государственных организациях в городах, поселках, хошу- яах и сумонах.

С установлением советской власти практическая реализация равно­правия тувинки, обеспеченного Советской Конституцией, пошла исключи­тельно быстро. В настоящее время большинство женщин у тувинцев грамотно. Женщина заняла подобающее ей место в создании социалисти­ческой культуры и экономики. Тувинские партийные организации про­водят большую работу по повышению активности женщин. Среди них ведется массовая политико-просветительная работа, устраиваются собра­ния и беседы, на которых разъясняются задачи и значение быстрейшего завершения социалистических преобразований в экономике и культуре Тувы. Для женщин специально устраивают лекции, читки газет.

Актуальность изучения данной темы состоит не только в ее не исследованности, но и в том, что с возрождением национального самосознания возрос интерес к истории национальной одежды, в том числе и ее символике. В данной статье впервые делается попытка осветить символику, главным образом, шапки, пояса и обуви у тувинцев, поскольку эти атрибуты одежды были наделены особым сакральным значением, и, которые, ранее не являлись предметом изучения исследователей.

Касаясь истории и сакральных аспектов национальной одежды в целом, в том числе народов Центральной Азии, например, тюрков и китайцев (как имевших различные взаимосвязи, в том числе и относительно одежды), следует сказать, что это была еще борьбой: «… исконных китайских форм с формами одежды … у кочевых народов сопредельных северных и западных стран» . У тюрков, к примеру: «…ношение одеяния враждебного народа расценивалось…как подчинение ему» . А маньчжуры, завоевав Китай, посчитали, что удержат власть в этой стране, если сохранят свою национальную одежду. Так, император Цянь Лун в 1759 г. указывал: «… [в отношении одежды]… Мы опираемся на старые [установления] Нашей (т.е. маньчжурской – Д.С.) династии [и ничего] не смеем менять…» . Более того, причинами падений чужих династий в Китае император считал ношение ими китайского костюма . Поэтому завоевав Китай в XVII в., маньчжуры пожелали не просто сохранить свою одежду, но и заставить ее носить китайцев: «На разных этапах истории китайский костюм испытывал влияние костюма кочевников, но никогда оно не было таким сильным и глубоким, как в период маньчжурского господства» . Однако: «…до того, как в 1644 г. маньчжуры завоевали Китай, орнаментика китайского костюма проникла на почву Маньчжурии – с халатами и тканями, которыми одаривал китайский двор племенных вождей сопредельных стран. Таким образом, завоеватели пришли в Китай в одежде, уже декорированной на китайский лад. После падения династии Мин взаимовлияние маньчжурских и китайских форм в одежде пошло еще более быстрыми темпами» .

Таким образом, одежда у народов Центральной Азии была пронизана не только этническим, но и глубоко символичным содержанием, способствовавшим, согласно их мировоззрению, не только сохранению этноса, но и государственности. Именно по этой причине, завоеватели старались заставить побежденные народы носить свою одежду. С другой стороны, из-за чувства высокомерия к побежденным, и нежелания смешиваться с ними, в некоторых случаях, победители, наоборот, запрещали носить свою одежду.

Что касается истории одежды у предков тувинцев, то это можно проследить, в частности, еще со скифского (VIII-VII вв. до н.э.) и древнетюркского времени (VI-VIII вв.) . К рубежу XIX-XX вв. одежда тувинцев представляла собой в основном уже маньчжуро-китайский костюм, поскольку в 1757 г. Тува была включена в состав Цинской империи, и ношение его было предписано в «Уложении китайской палаты внешних сношений», о чем будет сказано ниже .

Символы одежды у тувинцев также были связаны с представлениями народов Центральной Азии, прежде всего тюрков, а в последующем с традициями монголов и китайцев, что вполне объяснимо, поскольку Тува входила в различные государственные образования не только тюрков, но и монголов, а впоследствии и маньчжуро-китайской системы. Определенное влияние на символику одежды, через буддизм, оказали и тибетцы.

Одежда тувинцев, как, впрочем, и других народов мира, делилась на повседневную и праздничную, а также на одеяние простолюдинов и высоких особ. С этого собственно и начинается сакральное значение одежды. В этом отношении у тувинцев, как например, и у тибетцев, особо тайным содержанием наделялись шапка, пояс (кушак) и обувь. Интересно в связи с этим отметить легенду, связанную с тибетским царем Трисондеценом, который, в целях упорядочения буддизма в Тибете, пригласил индийского Учителя Падмасамбхаву в свою страну. При первой встрече с царем, Падмасабхава сказал, что хорошие шапка и обувь на нем означают упрочение власти его сыновей на севере и юге страны, а отсутствие пояса – об ослаблении власти самого царя в центре Тибета. Эта история свидетельствует о том сакральном значении, которое придавали тибетцы этим атрибутам одежды.

Возвращаясь к истории тувинской одежды, прежде всего, шапки (как высшего атрибута одежды), главным образом, мужской, то, как было сказано выше, это можно проследить, например, с древнетюркского времени. На тюркских памятниках рельефно запечатлены несколько типов головных уборов. Один из них, называемый тувинцами калбак бөрт, носился вплоть до середины XX в. (Фото.1).

Фото 1. Калбак бөрт.

Следует отметить, что из всех видов шапок, которые носили тувинцы, именно данная форма сохранилась в исторической памяти народа, как «тувинская шапка». В этом нет ничего удивительного, поскольку она была запечатлена на древнетюркских памятниках, которые тувинцы видели воочию, она была слитна с их жизнью – ее носили в течение многих столетий, можно сказать, что она вошла в их плоть и кровь, память на генном уровне… Сложно говорить о ее символике, однако ясно, что такой вид головного убора был атрибутом высокопоставленных людей, поскольку памятники ставились в честь именитых людей. Однако на рубеже XIX-XX вв. он стал в основном шапкой простолюдинов. Представители же высшего сословия, согласно «Уложению палаты внешних сношений» должны были носить маньчжуро-китайскую одежду и шапку, которая была результатом смешения многих, но главным образом, маньчжуро-китайского стилей, хотя еще в начале XX в. на женской верхней одежде, например, можно было проследить тюркские элементы, о чем будет сказано ниже.

Другим видом головного убора, зафиксированного также с древнетюркского времени является так называемый тувинцами довурзак бөрт – «округлая шапка». На рубеже XIX-XX вв. представители высшего сословия носили ее уже как повседневный «домашний» головной убор. (Фото 2).

Фото 2.Довурзак бөрт

Что касается ношения шапок согласно «Уложению китайской палаты внешних сношений», то в нем были прописаны правила ношения мужских шапок, поскольку они отражали статус хозяина, главным образом, княжеский ранг или статус чиновника. Общий вид шапки, которую должны были носить тувинцы (как и все подданные Цинской империи), являлся конусообразным. (Фото 3).

Фото 3. Нойонская шапка.

По нашему мнению это является символом священной горы для буддистов – Сумеру (тув. – Сумбер-Уула ) – царя гор. В буддийском представлении она состояла из разных драгоценностей, в том числе рубина, жемчуга, золота и т.д. На верхушку указанной шапки также водружались различные драгоценные или полудрагоценные камни, отражавшие тот или иной княжеский или чиновничий ранг. У самих маньчжур на навершии шапки князей высших рангов водружался золотой образ Будды. Поля вокруг шапки символизируют, возможно, черную железную ограду вокруг горы, а две красные ленты на ее задней части – победные стяги. Павлиньи перья для буддистов также имеют символику защиты. На внутренней части указанной шапки также отражены буддийские символы, означающие символы счастья – өлчей удазыны . На то, что данный головной убор является символическим, указывает не только его форма, но и манера водружать только на макушку, не натягивая, например, до ушей, как другие шапки.

Таким образом, согласно «Уложению китайской палаты внешних сношений», князьям состоявшим в первых шести степенях, предоставлялось «…право носить на шляпах и шапках шарик (цзинсе) (по-тувински оно звучит – чинзе – С.Д.) рубиновый…» . Здесь следует сказать, что ранги тувинских нойонов были ниже, чем, например, у монгольских, поскольку княжеские титулы и чиновничьи ранги предоставлялись маньчжурами не только наследственным держателям той или иной власти, но и за заслуги перед ними, а по причине того, что тувинцы напрямую не участвовали в этом, то титулы их были ниже, соответственно, и украшения шапок также были ниже по своей значимости. И все же носить высший княжеский знак – шапку с рубиновым шариком на макушке имел право (как наследственный князь Тувы) Амбын-нойон, который имел пятую степень в княжеской иерархии, называемый гун (тувинцы произносили хүн , например хун-ноян ) . Поскольку по шарику из драгоценного камня определялся ранг человека, то заполучить тот или иной драгоценный камень на шапке стремились те, кто не был лишен честолюбия. Впоследствии, права носить шапку с рубиновым шариком добился также нойон Хайдып Угер-даа, уплатив за это «…до 60000 лан серебра (около 90000 руб) на подарки в Улясутае .

Здесь следует отметить, что в тувиноведческой литературе, говоря о драгоценных камнях на шапках у Амбын-нойона или Хайдыпа Угер-даа указывается, что они были коралловыми . Однако, как было сказано выше, согласно «Уложению Китайской палаты внешних сношений» князьям, состоявшим в первых шести степенях полагалось иметь рубиновый шарик . Амбын-нойон же Тувы, имел пятую ступень в этой иерархии. Это подтверждает и М.Б.Кенин-Лопсан говоря, что князь, с титулом гун , носил шапку с лучистым красным шариком . Поскольку речь идет о лучистом камне, ясно, что это рубин, а не коралл. Такие же сведения, что Амбын-нойон Олзей-Очур имел на шапке лучистый красный камень имеются и в архивных материалах Тувинского национального музея им. 60-ти богатырей . Таким образом, шарики на шапках у Амбын-нойона, а впоследствии и Хайдыпа Угер-даа, а также его сына Буяна-Бадыргы, как имевших княжеский титул гун были рубиновыми. «Лучистым красным камнем» рубин назывался потому, что у тувинцев он не имел широкого распространения, а в простой среде практически не был известен. Однако в богатой среде, он, по словам информанта Б.Б.Монгуша, имел название матпааргы , перенятого с санскритского языка – падма рага .

Далее по нисходящей линии шел коралловый шарик. В архивных материалах Музея им. 60-ти богатырей имеются сведения, что помощник Амбын-нойона – чагырыкчы имел «просто красный», т.е. не лучистый шарик . Следовательно – коралловый. Это соответствовало маньчжурским правилам, согласно которым чиновники по нисходящей ступени должны были иметь на шапках следующие драгоценные и полудрагоценные камни: рубин, коралл, синий яхонт (сапфир), лапись лазурь (берилл), горный хрусталь, белый непрозрачный камень, золотой шарик, серебряный шарик .

Здесь следует сказать, что не маньчжурские чиновники, так же как и князья (хотя именно они и занимали главные чиновничьи места): «…должны носить одежды и иметь знаки одной степенью ниже (выделено мной. – С.Д.) военных чиновников Маньчжурских одного и того же чина» . Именно по этой причине, у местного чиновника низшей степени на шапке был, например, не серебряный, а медный шарик. Хотя у самих китайцев чиновники седьмой, восьмой и девятой степеней также имели на шапках медные шарики .

Маньчжуро-китайский тип головного убора, таким образом, был внедрен в тувинское общество. В просторечии его называли ноян бөргү – «нойонская шапка». В зависимости от ранга хозяина, шапка отличалась не только, к примеру, вышеуказанными знаками, но и в целом, общим видом. Уборы князей и чиновников отличались строгостью линий и качеством пошива, к тому же они завозились из Китая. Этот тип шапки в упрощенном варианте носили и простые люди. В отличие от богатых людей, тем более, князей и чиновников, которые носили привозные шапки, головные уборы они изготовляли сами, чем собственно, и объясняется простота их пошива. На верхушке шапки вместо драгоценных камней пришивался называемый в просторечии өлчей удазыны – «узел счастья» или «узел бесконечности», один из сакральных знаков буддизма.

У тувинцев, к сожалению, историческая память не сохранила то, каким образом в тувинском обществе была внедрена и как интерпретировалась маньчжурская шапка. Что касается тувинцев Монголии (как и монголов), то ношение чужого головного убора было принято с внутренним сопротивлением. Так, по словам научного сотрудника ТИГПИ, уроженца Цэнгэл сомона Б.Баярсайхана, ее шесть клиньев отражали, якобы, шесть хошунов тувинцев, и поклон в этой шапке, обозначало покорность тувинцев захватчикам.

Данная шапка у маньчжуров считалась зимним головным убором (летними были шляпы), однако у тувинцев в силу природно-климатических условий она в основном носилась в теплое время года, хотя в «Уложении Китайской палаты внешних сношений» были прописаны даже дни, когда надо было менять, например, зимние шапки на летние .

К этим видам шапок можно отнести те, что зафиксированы, например, на старых снимках, и которые носили представители верхушки общества. В таком уборе известен, например, один из представительных нойонов Тувы Буян-Бадыргы. Это тибетские шапки, которые на рубеже XIX-XX вв. стали носить представители монгольской и тувинской феодальной знати. Однако после революционных событий, когда духовная связь с Тибетом практически прервалась, данную шапку, несмотря на единые религиозные воззрения, тувинцы и монголы перестали носить.

Зимняя шапка представляла собой традиционную калбак бөрт, которую шили из овчины, покрывая ее верхнюю часть бязью или далембой. Следует сказать, что такую шапку тувинцы могли видоизменить – пришить на ее верхушке «узел счастья», а также две красные ленты маак. «Узел счастья» и ленты обязательно должны были быть из красной материи. Если в культуре китайцев красный цвет означал благополучие и процветание, то у тувинцев он носил приглушенный, тайный характер, поскольку ассоциировался с цветом крови, в частности, с – кижинин кызыл тыны – «с красным дыханием человека», т.е. жизнью. Из-за его сакральности, связанного с цветом крови, у тувинцев он имел более интимный характер, поэтому не должен был «громко говорить о себе». Именно по этой причине, на священных местах, где тувинцы обычно привязывали ритуальные ленточки разных цветов, красные нити вешать было нельзя. Однако в деталях одежды, как защитный знак, он имел основное значение. Объединенный с сакральными буддийскими знаками, а также с китайскими представлениями, красный цвет для носителя шапки, приобретал, таким образом, очень глубокое содержание.

Взрослые мужчины калбак борт носили также из рысьей или лисьей шкуры. Детям же носить шапки из шкур хищников запрещалось, обычно их изготовляли из ягнячьих или заячьих шкурок. Лисья, например, считалась изиг кеш – «горячей шкурой», которая могла навредить зрению ребенка. Учитывалось, естественно, и то, что лиса хищное и хитрое животное. Таким образом, не только отдельные знаки, но и материал из которого готовилась шапка, имели значение тайного порядка.

Что касается символики шапки в традиционном представлении, то значимость начиналась уже с того, что ее носили на высшей точке человеческого тела – голове. Она являлась вместилищем главного фактора человеческого существования – ума, стало быть – разума. По этой причине, голова, особенно у детей и мужчин, для тувинцев являлась своего рода табуированным объектом – детям нельзя было давать даже подзатыльники, не говоря уже о более сильных ударах. До мужской же головы чужой человек не мог даже дотронуться. Таким образом, голова, а также связанная с ней шапка, – это особые объекты, требующие к себе определенного отношения.

Другим фактором особого обращения с шапкой являлось то, что она, как и пояс (об этом будет сказано ниже), была связана с другим, не менее важным элементом благополучного существования человека, как сулде или хей аът (эфирные элементы, пребывающие в теле человека). Предполагалось, что, если, к примеру, у человека сулде или хей аът оказались в нижней позиции человеческого тела или покинули его (тело может покинуть другой эфирный элемент – сунезин, в таком случае человеку грозит смерть), их надо вернуть в высшие точки тела. Обряд возвращения эфирных элементов совершали как шаманы, так и буддийские служители культа. Последние, главным образом, представители школы ньингма, при исполнении данного ритуала нередко используют шапку и пояс человека.

Таким образом, с шапкой, как своего рода хранительнице или объекте, связанного с разумом и мыслями человека, более того – его благополучием и жизнью, надо было обращаться осмотрительно. Так, головной убор нельзя было класть на низкое место. Небрежное обращение с ним, по представлениям тувинцев, могло плохо отразиться на его хозяине. Следует сказать, что тувинцы не только в случае с шапкой, но и в других жизненных ситуациях старались не произносить вслух дурное, полагая, что сказанное может произойти. В данном случае, не произносилось вслух и то, что может произойти, если, например, небрежно обращаться с шапкой, главным образом, мужской. Мальчиков уже с детских лет приучали аккуратно обращаться со своей шапкой, а шапкой отца или старших мужчин в семье – особо почтительно. В юрте хозяина, например, шапка всегда находилась в почетной части, называемой дөр . В других местах, прежде чем снять головной убор, тувинский мужчина присматривал для него достаточно высокое и чистое, в крайнем случае, безопасное место. Если таковые, на его взгляд, отсутствовали, и шапку непременно надо было снять (снималась она в бытовых случаях, в торжественных, наоборот, мужчина обязательно должен был быть в шапке), то он клал ее к себе на колени.

Примечательно в связи с этим отметить случай, произошедший с Амбын-нойоном Тувы Агбааном-Демчи, который был застрелен из засады. Когда перед этим он садился верхом на своего коня, с его головы упала нойонская шапка, наделенная, естественно, многими сакральными знаками. Его свиту это напугало, и приближенные попытались отговорить его от поездки, но тот лишь отмахнулся в ответ. Однако он, будучи уже верхом на лошади, подобрал ее плеткой, и водрузил себе на голову. Наши информанты делали особый акцент на том, что это был знак, предвещавший недоброе, поскольку с головы упала нойонская шапка, а не простолюдина. По их убеждению, послушайся тогда Амбын-нойон своих приближенных, той смерти можно было избежать. С другой стороны, некоторые наши информанты говорили, что, поскольку Агбаан-Демчи не был наследственным правителем Тувы, а ставший им вопреки традиции, захватившим власть, воспользовавшись временным отсутствием печати у законного правителя Тувы Комбу-Доржу (из его рук ее вырвали белогвардейцы), то это было естественным исходом такого поступка – бөрттү угбайн барган – «не вынес тяжести шапки», что соответствует русской поговорке: «Не по Сеньке шапка». Следует отметить, что не каждое падение шапки означало плохое, тем более смерть, однако в любом случае мужчины бережно обращались с ней.

Существовали и другие представления, связанные с шапкой. Так, при высоком отношении к своей, чужую шапку не только носить, но даже и примерять было нельзя. Чужая считалась куду аастыг эт – «вещью, у которой горловина (открытая часть, буквально: рот ) направлена вниз». Полагали, что, надев чужую шапку, можно «прихватить» негативное ее хозяина. О воровстве чужой шапки не могло быть не только речи, но и мыслей. Касаясь данной темы, можно отметить еще одно представление тувинцев, связанное с головным убором. Тувинцы полагали, что при помощи шапки можно отучить человека от клептомании. Так, по словам наших информантов, неожиданно для вора с его головы надо было сорвать шапку и забросить в самую гущу высокого и густого, и непременно красного караганника с острыми колючками. Вор терял покой и сон, и обязательно лез в кустарник, чтобы достать шапку, при этом его не могли остановить ни острые колючки растения, ни темное время суток (делал он это, якобы, стесняясь людей, ночью). После этого он, якобы, переставал воровать. Здесь следует сказать, что караганнику с красным стволом тувинцы приписывали магические, в том числе и защитные свойства, например, плети, сделанной из него, боялась даже нечистая сила. В указанном случае, он помогал человеку избавиться от клептомании.

Что касается женских головных уборов, то и они отличались по своему внешнему виду и на рубеже XIX-XX вв. также представляли собой маньчжуро-китайские шапки, общая форма которой схожа с мужской. (Фото 5.). Эти виды шапок также носили представительницы высшего сословия. Элементы головных уборов были строго прописаны, поэтому не допускались какие-либо дополнительные штрихи. На это указывает материал, хранящийся в Государственном архиве РТ, где говорится, что женщинам запрещается украшать шапки . Однако традиционные женские головные уборы, особенно свадебные накидки думаалай и баштангы, богато украшались бирюзой, кораллом, бисером и серебром. О богатстве украшений свадебного женского убора записал в своем дневнике Ф.Кон: «…Хозяйка показала свою «баштанга» и «тумалай». Оба этих головных убора убраны такими крупными кораллами, что сотни рублей стоят. Затем мне показали пару серег серебряных с такими крупными кораллами, каких мне не приходилось видеть» . Украшать традиционную одежду не возбранялось, поэтому хозяева изыскивали все средства, чтобы добыть ценные камни. Следует сказать, что коралл и бирюза очень дорого ценились. По словам наших информантов, один камень с большой палец взрослого человека стоил молодого вола или коня в возрасте 3-4-х лет – чалыы ортектиг – «молодого животного сто ил». Интересная традиция, связанная с отношением к женской шапке, нам была сообщена информантом Б.К-Х. Сояном. После свадьбы молодая невестка должна была снять свой головной убор и положить так, чтобы его лобная часть была направлена во внутреннюю часть юрты. По словам нашего информанта, это означало, что жена, например, в случае ссоры с мужем, не будет убегать из дома обратно к своим родителям. В обыденной жизни тувинки в основном носили платки, завязывая их узлом на затылке.

Таким образом, основными видами головных уборов у тувинцев к началу XX в. были: 1) маньчжурская шапка – ноян бөргү и ее различные вариации; 2) традиционный калбак бөрт и его разные варианты; 3) довурзак бөрт, также имевшая разные формы.

Что касается верхней наплечной одежды тувинцев, то она также подверглась коренным изменениям. Отличительной чертой одежды тюркских кочевников, являлось то, что она достаточно плотно облегала тело, имела узкие рукава, не стесняя при этом движений, что особенно важно было для наездника. О мобильном характере одежды тюркских кочевников свидетельствует и манера застегивать ее на пуговицы, в отличие от китайцев, которые ее завязывали. Однако женская одежда была более широкой, характерны были и складки, о чем свидетельствуют костюмы тюркских женщин – казашек, хакасок, якуток и т.д. У тувинок эти складки также можно увидеть на фотографиях рубежа XIX-XX вв. На это указывал и Ф. Кон: «Покрой женской шубы еще недавно был тождествен с покроем шубы качинок, подол шубы изнутри стягивался в сборки протянутыми жилами; теперь об этом знали лишь дряхлые старухи» .

В истории «борьбы» тюркской и китайской одежды самым спорным был вопрос о манере запахивания верхней плечевой одежды: на левую (тюркскую) или правую (китайскую) сторону. Те, кто заставил чужих запахиваться на свой манер, считались одержавшими победу, и этот, казалось бы, чисто «технический» вопрос, как запа х одежды, приобретал этническую и политическую окраску. Неприятие чужого было настолько острым, что запахивание верхней одежды на левую сторону китайцы считали «варварским». Так было, что в 494 г. сяньбийский император династии Северная Вэй Тоба Хун в законодательном порядке ввел ношение верхней одежды на китайский манер . Однако, следует отметить, что китайская традиция также неоднократно подвергалась кочевнической манере запахивания. Здесь следует отметить, что относительно запа ха древнетюркской одежды, мнения исследователей, изучавших костюм тюрков, разделились: одни считали, что они запахивались на правую , другие, что на левую сторону . На изученных в последние годы двадцати четырех древнетюркских изваяниях, на девятнадцати оказался левосторонний запах одежды, на пяти – правосторонний . Таким образом, можно сделать вывод, что тюркская одежда имела все же левосторонний запа х.

Одежда тувинцев, называемая тон , которая, в конце концов, стала запахиваться на правую сторону, явилась, таким образом, результатом многих исторических перипетий, а на рубеже XIX-XX вв. представляла собой, как и головной убор, маньчжуро-китайский костюм. Особенностью китайско-маньчжурского типа одежды являлся резко выраженный социальный характер, т.е. по его внешнему виду можно было определить статус человека. Согласно «Уложению Китайской палаты внешних сношений» одежда тувинцев, в зависимости от социального ранга человека была также строго регламентирована. Так, Амбын-нойону Тувы, как наследственному князю и чиновнику полагалось иметь нашивку на одежде в виде дракона. Сохранившаяся в фондах Национального музея Тувы верхняя наплечная одежда с драконом не только на внешней, но и внутренней части, принадлежала, несомненно, одному из наследственных Амбын-нойонов Тувы (скорее всего, Комбу-Доржу), поскольку кроме него никто не имел права носить такое одеяние. (Фото 4)

Фото 4. Тыва тон.

Князья и чиновники поверх верхней одежды носили также безрукавки, называемые чени чок или кандаазын . Простые люди не имели права носить безрукавки. Другой особенностью одежды высокопоставленных людей было то, что ее шили из однотонного шелкового материала с определенным орнаментом. Наиболее распространенным орнаментом был так называемый тувинцами аяк хээ – дословно: «узор чашка». Он назывался так потому, что напоминал перевернутую пиалу, несмотря на то, что внутри «пиалы» находился иероглиф. На китайском языке данный знак обозначал юаньшоу, т.е. «долголетие» . Другим узором в «чашке» была косая решетка, составленная из вышеупомянутого «узла счастья» или «узла бесконечности». Цвет шелка мог варьировать от синего, голубого, серого, красного, зеленого до черного. Богатую женскую одежду шили также из шелка, однако он мог быть с разноцветным цветочным или каким-либо другим узором. Зимнюю шубу, которая изготовлялась из овчины, сверху также покрывали этими видами шелка. Следует отметить, что дочери состоятельных родителей «…к свадьбе имели десять тонов , бедные только два, а иногда и один. Если бедная девушка не могла приобрести шелкового свадебного тона, ей старались сшить хотя бы шелковый пояс (кур )» . Простые люди носили однотонные тон из далембы. Их зимние шубы зачастую не покрывали никаким материалом. Таким образом, в период, когда Тува входила в состав Цинской империи, верхняя одежда не только приобрела маньчжурский покрой, но и ярко выраженный социальный характер.

В покрое женская и мужская одежда не отличались, однако женскую ее воротник и левую полу украшали аппликациями из бархатных, шелковых, плисовых полос. Воротник, рукава и левая пола тувинской одежды обшивались кантом – хаш . Мужская одежда имела темный кант, женская – красный. Как выяснила В.П. Дьяконова: «…красный хаш на одежде приносит женщине счастье, дети у такой женщины растут здоровыми и крепкими» . На женской одежде, на левой поле делали аппликацию в виде ступенчатого среза. Следует сказать, что срез имел разную интерпретацию у тувинцев. Для одних, например, аппликация в виде среза – это знак ухода девушки из родительского дома, поскольку такое украшение имелось на одежде замужней женщины (отрезанный кусок полы, якобы, оставлялся в родительском доме). Для других, по сообщению нашего информанта А.М.Очур-оол, такую аппликацию ни в коем случае нельзя было делать, поскольку это был знак, предвещавший, что в будущем (в обществе) не будет достойного мужчины, способного возглавить государство (в данном случае, тувинского).

Что касается сакрального содержания пояса, то оно засвидетельствовано, к примеру, на древнетюркских стелах. Они, как известно, ставились от лица умершего, в которых он сообщал о своей смерти и символическим языком, в частности, говоря, что подпоясался золотым поясом. Так, на памятнике из Уюк-Турана говорится: «…мои наложницы, родичи и друзья, поясом золоченым перепоясан я» . В данном контексте это является самой сильной линией памятника, поскольку, во-первых, смерть констатируется высоким стилем, во-вторых, отражена через символику одежды, в данном случае, пояса. Следует отметить, что тюркский мужской пояс отражал не только этническую принадлежность, но и социальный ранг хозяина. У именитых тюрков или военачальников, имевших воинские заслуги, мужской пояс был кожаным и украшался различными бляхами, в том числе и золотыми. В определенном сочетании они имели то или иное значение, о содержании которых сегодня сложно говорить, однако бесспорно то, что одним из этих значений было воинское поощрение. Вышеуказанные строки из Уюк-туранского памятника свидетельствует о том, что хозяин данного пояса, безусловно, принадлежал к военной элите общества.

Помимо этнического, социального и воинского значения, пояс имел также и чисто утилитарное назначение. Так, к нему подвешивали огниво, нож, кожаные мешочки, стрелы. Например, на памятнике из Элегеста, умерший герой называет то, с чем расстался, в их числе: «…согуннарлыг калбак курум…силер бүгүден чарылдым» – «… с широким поясом со стрелами…» . Своего утилитарного назначения в Туве, например, он не терял вплоть до XX в. Так, мужчины прикрепляли к матерчатому кушаку огниво, нож и т.д., а женщины – небольшие ножички для выделки кожи, ключи, игольницы и пр.

Одежда тюрков, в том числе и пояс, в разные исторические периоды подвергалась изменениям. Так, кожаные мужские пояса у западных тюркоязычных народов вышли, к примеру, из использования еще в период монгольских завоеваний. По крайней мере у западных тюрков, как отмечает М.Г.Крамаровский: «…уже в XII в. у половцев нет традиционного тюркского пояса» . На рубеже XIX-XX вв. тувинцы подпоясывались также не поясом, а кушаком, который, естественно, также обладал символической нагрузкой. Одним из его сакральных значений было то, что в нем, как выяснила В.П.Дьяконова, обитала одна из трех душ, которые имелись у человека . Следует отметить, что тувинцы носили его строго на талии. Это было вызвано представлениями такого порядка: божества, обитающие на небесах, носят пояс выше талии, люди на Земле – на талии, а те, кто попал в ад – ниже талии . Именно по этой причине кушак и должен был находиться на талии. В китайско-маньчжурском костюме кушак также «…туго стягивал пао (пояс – С.Д.) у талии, но почти никогда не был виден…так как его скрывала гуацза , (безрукавка – С.Д.) которая никогда не подпоясывалась» . После вхождения Тувы в состав Цинской империи тувинцам также был навязан китайско-маньчжурский тип одежды, в том числе и стиль его ношения, поэтому кушак, как и традиционно, так и по новым предписаниям, носился строго на поясе.

Говоря о символике пояса у тувинцев, следует сказать о правилах обращения с ним, имевших также тайное содержание. Так, вокруг талии кушак начинали оборачиватьпо ходу солнца – хун аайы-биле, т.е. по часовой стрелке, с области пуповины. Кончик кушака не должен был болтаться, во-первых, чтобы не выпустить одну из трех душ, имевшую связь с поясом, во-вторых, «чтобы не упустить счастья» – кежиин оскунмас дээш. Именно по этой причине, кушак оборачивали вокруг талии достаточно плотно, а при снятии его сразу заворачивали. Кушак нельзя было класть куда попало. Снимали его обычно перед сном, поэтому в завернутом виде клали себе под голову или под шапку. Особенно этого придерживались в чужом месте. К этому следует добавить, что в буддийской практике область пуповины является также одним из энергетических центров, на котором сосредотачивается медитирующий. В отдельных случаях буддийские служители культа кушак используют также при неблагоприятной для человека ситуации, при этом важную роль имеет цвет кушака.

В контексте Уюк-Туранского памятника тайное значение кушака выдает именно его цвет, в данном случае, желтый. Если у древних тюрков такой пояс символизировал уход человека из этого мира, то у их потомков, проживавших на территории Тувы на рубеже XIX-XX вв., желтый цвет приобрел иное содержание. Здесь следует сказать, что в традиционной культуре тувинцев желтый (золотой) цвет также обладал не только сакральным, но и утилитарным значением, поскольку связан был с цветом солнца, а также с понятием чиргилчинниг сарыг хову – «желтой степью», заключавшей в себе такие представления, как «безбрежная степь, богатая травой». Для кочевников это обозначало богатые пастбища, следовательно, сытую жизнь и для самого человека. С принятием буддизма и особенно с распространением в Туве школы гелукпа, желтый цвет приобретает еще более почитаемое значение. Теперь это цвет Будды, цвет Учения, цвет буддийских служителей культа. Здесь следует сказать, что, в отличие, например, от тех же китайцев, у которых желтый цвет был прерогативой только императора (простым смертным ношение одежды такого цвета было запретным), у тувинцев не было прямых запретов, поэтому помимо служителей культа, кушак такого цвета носили и состоятельные люди. И хотя простым людям официально не возбранялось ношение кушаков желтого цвета, мужчины обыкновенно носили пояса темного цвета, например, коричневого или темно-красного. Во-первых, это исходило из практических соображений, во-вторых, у тувинцев цвет одежды на уровне исторической памяти носил социальный характер, поэтому простые люди интуитивно избегали того, что могло бы вызвать раздражение у представителей верхних слоев общества. Женщинам полагалось носить кушак только красного цвета, поскольку у тувинцев он был связан с цветом крови, а также – кижиниң кызыл тыны – с «человеческим красным дыханием», т.е. жизнью. В отличие от желтого цвета, его сакральное значение для тувинцев носило приглушенный, интимный характер, поэтому при помощи нитей или ленточек красного цвета проводили, к примеру, лечебные обряды.

В ряду сакральных символов, у тувинцев имело значение и длина пояса. Она, в данном случае, символизировала не только состоятельность, но и социальный ранг хозяина. Традиционно, длина кушака желательно должна была быть уш кулаш , т.е. три метра. Чем длиннее кушак, тем состоятельнее считался человек. При этом длина пояса должна была быть нечетной – три или пять метров. Такую длину могли себе позволить состоятельные люди. Бедные же люди не могли иметь длинный кушак не только по причине дороговизны привозного материала, но и негласно – не имели на это право. В поясе, таким образом, отражалась также символика чисел у тувинцев.

Самое кардинальное изменение внутреннего содержания пояса, у населения, проживавшего, по крайней мере, на территории Тувы, произошло в связи с обозначением смерти, с чего, собственно, и началось рассмотрение сакрального значения тюркского кушака. Так, если у древних тюрков опоясывание человека желтым кушаком обозначало его смерть, то у современных тувинцев с умершего человека, наоборот, снимают кушак. Это вызвано не только местными, еще шаманскими представлениями, согласно которым за любым узлом в теле умершего человека может скрываться опасность в виде того, что он может потянуть за собой кого-либо из родственников, но и буддийским мировоззрением. Согласно последнему, любое ухаживание за мертвым телом, в виде одежды, пояса или украшений, может лишь помешать умершему получить перерождение. Это исходило из того понятия, что сознание покойного человека наблюдает за тем, что делают с его мертвым телом, и если украшать его или богато хоронить, то оно будет сторожить тело, следовательно, будет сложно найти лучшее перерождение. В соответствии с этим мировоззрением, на рубеже XIX-XX вв. тувинцы перестали не только подпоясывать умершего человека, но напротив, стали распоясывать, раздевать и оставлять тело на открытой местности на съедение хищникам.

Таким образом, тюркский пояс, его атрибуты и цветовая символика носили не только утилитарный, приспособленный к кочевому образу жизни, но и символический характер, проводящий, например, грань между миром живых и мертвых. В зависимости от исторической ситуации и переменами в мировоззрении, тайное значение пояса изменилось, что можно проследить на примере древних тюрков, проживавших на территории Тувы и их потомков – современных тувинцев. Однако, несмотря на кардинальные изменения тайного значения пояса, через него (наряду с другими атрибутами одежды), до исторической современности передаются сакральные знания того или иного порядка. Он отражал этническую принадлежность и социальный ранг хозяина. У древних тюрков мужской пояс был кожаным и украшался различными бляхами. В определенном сочетании они имели то или иное значение, о содержании которых сегодня сложно говорить, однако бесспорно то, что одним из их значений было воинское поощрение. Помимо этнического, социального и воинского значения, пояс имел и чисто утилитарное назначение. Так, к нему подвешивали огниво, нож, кожаные мешочки и т.д. Пояс и его атрибуты являлись основными компонентами одежды тюрков. Пояс выражал также уход человека из этого мира. Известно, что древнетюркские памятники «говорят» от имени умершего, который расстался с этим миром. Так, на памятнике, найденном из Уюк-Турана, говорится: «…мои наложницы, родичи и друзья, поясом золоченым перепоясан я» . В данном случае опоясывание человека золоченым поясом означало смерть его владельца. Пояс, который носили тюрки, как и вся одежда, в разные исторические периоды подвергался изменениям. Кожаные мужские пояса тувинскими мужчинами носились вплоть до конца XIX в., хотя у западных тюркоязычных народов они вышли из использования еще в период монгольских завоеваний. По крайней мере, у западных тюрков М.Г.Крамаровский отмечает: «…что уже в XII в. у половцев нет традиционного тюркского пояса» .

На рубеже XIX-XX вв. тувинцы подпоясывались кушаком, который, естественно, также обладал определенным содержанием. Одним из его сакральных значений было то, что в кушаке, как выяснила В.П.Дьяконова, обитала одна из трех душ, которые имелись у человека . Следует отметить, что тувинцы носили его строго на талии. Это было вызвано представлениями такого порядка: существа (божества), которые обитают на небесах, носят кушак выше талии, люди на Земле – на талии, а те, кто попал в ад – ниже талии . По этой причине, кушак и должен находиться на талии. В навязанном тувинцам маньчжурском костюме, кушак также «…туго стягивал пао (пояс – Д.С.) у талии, но почти никогда не был виден…так как его скрывала гуацза , (безрукавка – Д.С.) которая никогда не подпоясывалась» .

Выше уже говорилось о том, что при чьей-либо болезни или другой неблагоприятной ситуации, буддийские служители культа совершали обряд, с использованием шапки и кушака данного человека. При этом важную роль имел цвет кушака, допустим, нужен был желтого. В таком случае приобретали материю такого цвета. Мужчины носили кушаки темного цвета, однако, по словам некоторых информантов, они могли носить и желтого цвета. Женщинам, как было выше отмечено в связи со цветом окантовки в одежде, полагалось носить кушак красного цвета. Интересно, в связи с этим отметить, что в Китае одежду желтого цвета, как цвета Солнца и буддизма, мог носить только император. В Монголии желтый цвет был прерогативой буддийских служителей культа, причем высшей иерархии – монахов-перерожденцев. Кушаки красного цвета там имели право носить представители высшего светского сословия, а простолюдины – синего.

Выше было сказано, что у древних тюрков пояс имел и утилитарное значение. Не терял своего назначения он и в дореволюционной Туве: мужчины прикреплял к нему огниво, нож и т.д. Женщины – небольшие ножички для выделки кожи, ключи и т.д.

Длина пояса также имела свое тайное значение. У тувинцев традиционно, она не могла быть короче уш кулаш , т.е. трех метров. Чем длиннее кушак, тем состоятельнее считался человек. При этом длина пояса должна была быть нечетной – три, пять или семь метров. Такую длину могли себе позволить состоятельные люди. Бедные же люди не могли иметь длинный кушак не только по причине дороговизны привозного материала, но и негласно – не имели на это право. Кушак начинали оборачивать вокруг талии хун аайы-биле – «по ходу солнца» т.е. по часовой стрелке, с области пуповины и заканчивали на спине. Кончик кушака не должен был болтаться, «чтобы не упустить счастья» – кежиин оскунмас дээш. По этой причине, у тувинцев кушак оборачивался вокруг талии достаточно плотно, а при снятии, его сразу заворачивали. Кушак, как и шапку, также нельзя было класть, куда попало. Снимали его обычно перед сном, поэтому в завернутом виде клали себе под голову или под шапку. Особенно этого придерживались в чужом месте. Все это было предписано сакральным значением кушака, который находился также на тайном месте человеческого тела – талии. К этому следует добавить, что в буддийской практике, область пуповины является также одним из энергетических центров, на котором сосредотачивается медитирующий. (Фото 5)

Фото 5. Кушак.

Определенной сакральностью у народов Центральной Азии была наделена также обувь. Как было выше отмечено, обувь как өрү аастыг эт – «вещь, у которой горловина, буквально: рот направлен вверх» считалась «доброй». Если чужую шапку нельзя было даже примерять, то, обувь можно было и в подарок получить. Однако, по словам тибетского монаха Лобсана Церинга, у тибетцев, например, дарить обувь старому или больному человеку было не принято, поскольку это было пожеланием человеку еще долгое время ходить и мучиться в сансаре – круговороте страданий. У ……

В отличие от шапки, открытая часть, к примеру, обуви была направлена кверху – өрү аастыг эт – «вещь» . У тувинцев традиционно существовали два вида обуви: кадыг идик – «твердая обувь» и чымчак идик – «мягкая обувь». Отличие состояло в том, что первый вид представлял собой сапоги, из хорошо выделанной коровьей кожи. У второго вида обуви голенища делали из мягкой козьей, а подошву из коровьей кожи. На изготовление кадыг идик требовалось не только умение и сноровка мастера, но и время. Чымчак идик можно было изготовить и в короткий срок. Это была в основном повседневной обувью простых и сменной, домашней обувью богатых людей. У первого вида обуви был загнутый вверх носок, а также многослойная войлочно-кожаная подошва. Обувь с загнутым носком имел распространение не только у народов Центральной Азии, но и народов Кавказа. Однако они отличались по своему внешнему виду. У тибетцев, монголов и тувинцев, как буддистов, было свое объяснение этого своеобразного носка. Для приверженцев буддийской религии, умерщвление любого живого существа считалось негативным действием, поэтому они старались избегать убийства даже насекомых. Загнутый вверх носок обуви, был одной из попыток избежать случайного наступления на насекомых и, тем самым, их убийства, хотя бы даже носком своей обуви. Следует сказать, что существует специальная мантра, которая облегчает участь насекомых, которые попали или попадут под обувь буддиста. Служители культа и просто верующие люди во избежание плохого проступка, утром начитывают эту мантру, чтобы насекомые, которые днем случайно попадут им под ноги и погибнут, получат хорошее перерождение. Для буддистов, таким образом, и подошва обуви имела глубинное содержание. К этому следует добавить, что толщина подошвы являлась также одним из отличительных признаков, по которому определяли статус человека. Обувь Далай-Ламы, к примеру, была на такой толстой подошве, что «Подметки его вышитых сапог достигали почти двух дюймов толщины и никогда, казалось, не касались земли» . В тибето-монгольском, соответственно, и в тувинском обществе, никто не имел права носить сапоги, подошва у которых была бы толще, чем на обуви Далай-Ламы. Высота подошвы, таким образом, имела два основных значения: во-первых, подчеркивала статус человека, во-вторых, была символом не нанесения вреда живым существам, находящихся под ногами.

Обувь богатых людей отличалась не только толщиной подошвы, но и тем, что ее союзки и голенища украшались аппликациями и узорами. На мужской обуви ставились знаки, главным образом, буддийские символы, означающие силу и могущество, например, свастика , означающая в индо-иранской традиции, а в последующем у народов, проповедующих буддизм, не только солярный знак, но и мощь и силу. Однако такой знак украшал обувь только власть имущих, а не простых людей. Другим наиболее распространенным знаком, был вышеупомянутый өлчей удазыны – «узел счастья» или «узел бесконечности», использование которого не ограничивалось. Однако мужская обувь в отличие от женской, иногда и вовсе не имела аппликаций. На женскую обувь узоры наносились более богато. Кожа, из которой шили сапоги, была двух цветов: черного и коричневого (или, как на фото …красного, что зависело от краски). Черную обувь, как правило, носили богатые мужчины. Черная кожаная обувь была символом не только богатства, но и власти. В тувинском фольклоре, например, главный герой – богатырь носил не только шапку из черного соболя, черный шелковый тон , но и черную кожаную обувь. Богатые люди имели не одну пару обуви. В.П.Дьяконова отмечает, что, к свадьбе, например, богатые девушки «…имели по 4 пары кадыг идик и четыре пары чымчак идик . Каждая пара была специального назначения (для сидения в юрте, хозяйственных работ вне юрты, праздничная и т.д.» . Значение обуви для тувинца можно определить следующей тувинской поговоркой: Идик бакта эжик ырак – «Когда обувь худа, дверь далека», т.е. при стоптанной (рваной) обуви даже до двери не дойти (неловко). (Фото 6).

Фото 6. Кадыг идик.

Таким образом, одежда тувинцев, претерпела в своей истории немалые изменения, как внешнего характера, так и представлений астрального порядка. Это является свидетельством того, что национальная одежда, насыщенная различными представлениями астрального порядка, отражает не только определенные исторические этапы в жизни этноса, но и его социальную характеристику, а также духовное составляющее.

С.Ч.Донгак к.и.н., зав. сектором этнографии ТИГПИ

Литература:

1. Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии. – М.,1991.
2. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т.III. - Л.,1926.
3. Дьяконова В.П. Материалы по одежде тувинцев //Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. – М.-Л.,1960. –
4. Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. – Л., 1975.
5. Крамаровский М.Г. Куманские пояса в Дешт-и-Кипчаке и на Балканах в XII-XIV вв // Тюркологический сборник 2003-2004. – М., 2005.
6. Кон Ф. За пятьдесят лет. - М.,1934.
7. Кубарев Г.В. Культура древних тюрок Алтая. По материалам погребальных памятников. – Новосибирск, 2005.
8. Күл-Тегин. – Новосибирск, 2003.
9. Потапов. Очерки народного быта тувинцев. – М.,1969.
10. Сарыг-оол С.А. Аӊгыр-оолдун тоожузу. – Кызыл, 1961.
11. Сиянбиль М.О., Сиянбиль А.А. Традиционный тувинский костюм. – Кызыл, 2000.
12. Сычев Л.П., Сычев В.Л. Китайский костюм. Символика. История. Трактовка в литературе и искусстве. – М.,1975. – С.62.
13. Уиннингтон А. Тибет. Рассказ о путешествии. – М.,1958.
14. Уложение китайской палаты внешних сношений. – СПб., 1828.
15. Яковлев Е.К. Этнографический обхор инородческого населения долины Южного Енисея. - Минусинск, 1900.

Яковлев Е.К. Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея. - Минусинск, 1900.- С.24-28.; Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т.III. - Л.,1926. - С.31-38; Кон Ф. За пятьдесят лет. - М.,1934. Кубарев Г.В. Культура древних тюрок Алтая. По материалам погребальных памятников. – Новосибирск, 2005. – С.26. Кубарев Г.В. Культура древних тюрок Алтая. По материалам погребальных памятников. – Новосибирск, 2005. – С.43. Крамаровский М.Г. Куманские пояса в Дешт-и-Кипчаке и на Балканах в XII-XIV вв // Тюркологический сборник 2003-2004. – М., 2005 – С. 126.

Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. – Л.,1975. – С.88.

Дьяконова В.П. Материалы по одежде тувинцев // Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. – М.-Л.,1969. – С.261.

Монгуш Арат

Тувинский национальный костюм

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная школа №3 г.Чадана

Дзун-Хемчикского района Республики Тыва

Исследовательская работа

на тему:

Тувинский национальный костюм.

Выполнил(а): ученик 8 «А» класса

Монгуш Арат Аясович.

Руководитель работы:

Монгуш Очур Олегович.

Чадан – 2017

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Тувинский национальный костюм создавался и менялся на протяжении нескольких столетий. Заметные изменения он претерпел в годы ига маньчжурской династии и в таком виде с середины XVIII века сохранил свой основной облик до наших дней.

Тувинский национальный костюм формировался на протяжении веков, и его развитие было обусловлено социально-экономическими изменениями в жизни народа, религиозными воззрениями, взаимосвязями и контактами с другими национальными культурами. Этим объясняется ценность народной одежды для изучения культуры и быта, характеристики традиционного художественного творчества, а также многих других сторон жизни народа, исторического процесса развития нации в целом.

В тувинском национальном костюме выразились миропонимание, обычаи, характер и сама суть коренного тувинского человека. В силу своего положения именно тувинцы являлись хранителями национальных традиций в костюме.

Одежда тувинцев, как и вся их сложившаяся веками, материальная культура, была приспособлена к кочевому быту в условиях горностепной и горно-таежной природной среды. Вплоть до XX века она несла достаточно устойчивые черты, связанные с традициями, сложившимися у далеких предков тувинцев, ярко отражала их культурные связи со многими кочевыми и оседлыми народами Азии. В одежде тувинцев можно проследить и социальные различия, и эстетические вкусы народа, увидеть отражение нескольких историко-генетических слоев в ее развитии. Она имела ряд особенностей, образуя, как и в других формах культуры, западно-тувинский скотоводческий и восточно-тувинский охотничье-оленеводческий комплексы (а также промежуточный охотничье-скотоводческий комплекс).

Одежда не только способ защиты, украшения, она имеет гораздо большее значение в культуре каждого народа. Одежда указывает на пол, возраст, социальный статус, профессию, даже на черты характера своего обладателя.

С появлением общественного неравенства людей одежда превратилась в социальную маркировку. Разделение труда, развитие религии, наук, искусств, политических движений и многие другие направления человеческой деятельности породили свои знаки, символы. Некоторые из них оказались недолговечными, а некоторые просуществовали столетия, тысячелетия.

Степень изученности: одежда тувинцев была много изучена в II и III четверти XX века многими советскими учеными этнографами и издано достаточно материалов. А трансформация с 1960-1970-х г. и начало XXI века практически изучены мало.

Объектом исследования является тувинский национальный костюм.

Предметом исследования является особенности тувинского национального костюма.

Цель работы - показать особенности тувинского национального костюма.

Задача:

Выявить особенности тувинского национального костюма.

Источниковедческая база: изучению и описанию национальной одежды тувинцев посвятили свои труды ученые – исследователи В.П. Дьяконова, С.И.Вайнштейн, Л.В. Гребнев, Н.Я.Бичурин, Л.Ш. Сат-Бриль в 1950-1980-х годах.

Авторы данной работы провели самостоятельное исследование в поисках философско-нравственного содержания традиционного тувинского костюма. Раскрытие этой темы было бы невозможно без определенного изучения национальной одежды, системы символов других народов. Только таким путем мы быстрее понимаем общность, родство всех культур и неповторимую индивидуальность отдельной культуры.

Методы исследования:

Анализ теоретической литературы.

Наблюдение как научный метод.

Хронологические рамки исследования охватывает нижние грани XVII-XVIII вв., то есть с создания единого этноса «тыва улус» (тувинцы), а верхние грани – начало XXI столетия до периода современной трансформации тувинского национального костюма.

Территориальные рамки нашей работы охватывает территорию современной Тувы.

Научная новизна заключается в том, что нами была изучена трансформация тувинской национальной одежды на современном этапе, и какие изменения в национальной одежде произошли за последние полвека.

Практическая значимость. Материалы данной работы могут быть использованы во внеклассных мероприятиях по изучению тувинских обычаев и традиций тувинцев, а также на уроках краеведения.

История тувинской национальной одежды.

Традиционный тувинский костюм, бытовавший до маньчжурской экспансии, выглядел иначе, чем теперь. Халат не имел стоячего воротника вокруг шеи, а глубокий запах левой стороны халата на правую сторону образовывал небольшой V – образный угол. Можно заключить, что подобное платье предки этого края носили достаточно долго, исходя из подобия одежды древних тюрков, уйгуров, кыргызов, монголов, под властью которых в разные времена VI века находились племена центральной части азиатского материка. Уточняя, можно добавить, что такую нательную одежду продолжали носить монголы периода династии Юань в VIII веке, носили и носят тувинские ламы третье столетие.

Костюмы выше перечисленных народов берут свои истоки в скифской культуре (VIII в. – II в. до н.э.). в тувинской одежде это влияние запечатлелось в крое нижней нательной рубашки, брюк и в облике головного убора «оваадай».

В XVII – XVIII в. в центре Азии из разных племен единой культурой сложился этнос, названный «тыва улус» (тувинцы).

Известно, что на протяжении нескольких тысячелетий для каждой семьи центрально-азиатских племен было традиционным выделывание войлока, обработка кожи и шкур животных, пошив одежды, обуви, изготовление домашней утвари. Эта традиция была в силе и для тувинцев вплоть до начала XX века. Естественно, уровень мастерства изготовителей был разным. Но благодаря массовости и прочности традиции стало возможным развитие высокой технологии изготовления красивейших образцов.

Но не успели тувинцы окрепнуть в самостоятельности, как в середине XIII века алчные китайские маньчжуры совершили оккупацию Северного Китая, Монголии, Тувы.

Захватчики заставили подавленные народы изменить свой национальный костюм на маньчжурский манер. Это были последние заметные изменения в формировании традиционного тувинского костюма, и в таком виде он сохранился до наших дней.

Маньчжурские изменения должны были свидетельствовать о том, что жители этих стран являются подданными Маньчжурии. Из желания заручиться поддержкой духовенства маньчжуры сделали исключение для лам, позволив им носить халаты прежнего кроя. А для зажиточных местных феодалов обновленная одежда становилась государственной формой наместников новой власти.

Вот тогда и появились стоячие воротники, фигурный и более закрытый вырез левой полочки, сохранившийся с названием «оолет», знаки различия на мужских головных уборов, безрукавная одежда кандаазын (маньч:ханьтадзе), короткополая хурме (др.вариант: курме) с рукавами, массовое ношение мужских косичек «кежеге».

Некоторые правила изготовления формы чиновников, в том числе подбора ткани, меха, а также знаки различия на головных уборах, платьях, другие детали костюма были представлены документом «Уложение китайской палаты внешних сношений».

Логично предположить, что к простым подданным предъявлялось гораздо меньше требований в отношении внешнего вида: стоячие воротники, фигурный вырез «оолет», для мужчин – прически «кежеге».

Следует отметить, что кежеге, которые следовало носить подобно маньчжурам, не стали нововведением, так как косичку на темени урянхайцы носили издавна. О том, свидетельствуют изображения на каменных изваяниях тюркского времени, найденных на территории Тувы, а также хроника времени Чингис-хана и тувинские народные сказки.

В полный комплект верхнего тувинского костюма тогда и позднее входили: халат (тон), пояс (кур), головной убор (борт), безрукавная одежда (кандаазын, шегедек, хоректээш), короткополая куртка (хурме), брюки (чувур), сапоги (идик), носки (ук), наколенники (одешки), муфта (туткуй), варежки (чулдургууш), подвески поясные (дерги) и украшения (каасталга).

Особенности национальной одежды тувинцев.

Тувинцы рождаются в седле. Вся их жизнь приспособлена к кочевому быту, подчинена целесообразности, вписана в природу – горы, степи, тайга, зимний хлад и летний зной. Конь – главный помощник, друг. Этим объясняются и особенности костюма – удобного для верховой езды, прочного. Иначе и быть не может в этом сказочном краю, дающем человеку ощущение самодостаточности.

В комплект традиционного тувинского костюма на протяжении веков входят: халаты, шубы, пальто, объединенные общим названием «тон», пояс – кур, головной убор – борт, безрукавка – кандаазын, шегедек, хоректээш, короткополая куртка – хурме, брюки – чувур, сапоги – идик, носки – ук, наколенники – дешки, муфта – чулдургууш, поясные подвески – дерги и украшения – каасталга.

Тон малышей почти как у взрослых, и это придает карапузам-тувинцам важность вундеркиндов, в смокинге ковыляющих к роялю, или испанских инфант с полотен Веласкеса. Стоячий воротник, фигурный вырез нагрудной части левой полы с запахом направо, четыре пуговицы.

Начало самостоятельного передвижения по миру, пусть и ползком, отмечается изготовлением первой обуви – бопук – чулок до колен, сшитых из войлока. А с бопуком мальчика или девочку обряжают и в первый тон, правда, без пояса, чтобы обеспечить телу больше свободы. К одежде детей привязывали медные бубенцы – до десяти штук! Вместе с ними – любимую игрушку. Но в отличие от нее бубенцы имели и практические цели – оберечь от злых духов, да и от других, не менее реальных опасностей: мать, занятая хозяйственными заботами, слыша не только голосок ребенка, но и нежный звон бубенчиков, всегда знала, где ее малыш.

Девица и юноша должны своими костюмами выражать скромность намерений и вместе с тем радость молодости. Девушка уже носит украшения – кольца и серьги. Полы девичьего тона закрытые, недвижные – это символ девственности. Все должны знать о том, что девушка готова стать невестой. Об этом сообщают появившиеся на уровне колен полоски разноцветной материи, идущие вдоль всего халата. Ну а вместо игрушек к поясу прикрепляются подвески – дерги. С левой стороны – коробка маникюрных принадлежностей: ножницы, щипцы для удаления заноз; с правой – коробочка с иглами, ножницами, наперстком. Это не просто необходимость иметь под рукой инструменты труда – остроконечные предметы защищают от злых сил.

Тоны юноши и девушки – ярких цветов: зеленый, синий, оранжевый, красный.

Выйдя замуж, женщина получала право носить самый красивый халат – эдиктиг тон. От девичьего он отличался округлой кокеткой, разноцветными поперечными полосками под ней. Кокетка переходила в кыдыг – вертикальные полосы по низу подола. На уровне бедра две пуговицы соединяли левую и правую полы. Подол низа у замужней женщины, в отличие от девичьего, усеченный, словно открывшийся. Он как бы освобождает дорогу будущему рождению. А радужная полоса – шалан, начинающаяся от усеченного края, «заклинает» новое богатство для рода. Главная деталь верха – пазуха (хоюн) является символом защиты всего сокровенного, в том числе напитка жизни – святого материнского молока.

Женские пояса обычно были красными – этот цвет приносит женщине счастье, дети у нее растут здоровыми и крепкими. Во время беременности пояса снимали.

Мужской костюм не отличался от женского покроем, только стоячий воротник более высок. Правда, мужской тон более сдержан по цвету, деталям и отделкам. Зато особое значение придается пуговицам – оок и тесьме для петель – оокдижизи. Пуговицы предпочитали серебряные с орнаментом – узлом счастья. В тувинских сказках шубы богатыря застегиваются на восемнадцать и более пуговиц!

Мужчина, достигший благополучия в создании семьи, в воспитании детей, приумножении благосостояния рода, общества, повязывал многослойный пояс ниже талии, чтобы подчеркнуть свою степенность, дородность. Мужской пояс был синим или голубым – эти цвета приносят удачу в охоте и других делах. Обычные мужские дерги – нож в ножнах, красивые курительные принадлежности (кисет, огниво, металлическая чашка для пепла, серповидный крючок для чистки трубки) иногда дополняла раковина-амулет. Интересно, что в чужой юрте нож в ножнах вытаскивали из-за пояса и подвешивали, что не позволяло быстро воспользоваться оружием – такая вот демонстрация мирных намерений.

А вот пояса нельзя было ни дарить, ни продавать – это считалось скверной приметой. После смерти человека, достигшего старости, его одежду оставляли неподалеку от погребения. И только кур возвращался сыновьям. Ведь при жизни человека он был вместилищем его души.

Заключение

Таким образом, в данной работе были рассмотрены история и виды национального тувинского костюма.

В ходе длительного исторического пути сформировался богатый, красивый, удобный национальный тувинский костюм, сохранивший свое значение до наших дней. В настоящее время национальная одежда применяется и развивается в двух направлениях:

В повседневной жизни как обыденная, праздничная, ритуальная, культовая и спортивная одежда;

В концертной деятельности как сценический костюм.

В повседневной жизни тувинцы чаще всего продолжают носить меховые и тканевые короткополые безрукавки «хоректээш», «кандаазын», тканевые халаты «терлик-тон». В зависимости от возможностей, т.е. реже носят, меховые шубы – очень теплые, долго ноские, поясных и других атрибутов костюма.

Менее всего востребованы поясные подвески, так как они в настоящее время потеряли свое функциональное значение.А многие мужчины заменили старинные огниво, табакерку, трубку на зажигалку и сигареты. Нож продолжает оставаться необходимым для осуществления производственной деятельности и современной мужчины – скотовод или охотник – еще носит его за поясом или в сапогах.

Поэтому можно заключить, что современные мужчины носят полный комплект народного костюма в качестве повседневной и праздничной одежды весьма редко.

Традиционный тувинский костюм – прекрасный памятник самобытной культуры маленького народа.

Он поможет тувинцам возродить наиболее важную часть культуры – духовную, которая неизбежно выражается через материальный мир, обретая достойную форму.

Список источников и литературы

1. Вайнштейн С.И. «Мир кочевников центра Азии». М.,1991г.,с.165.

2.Вайнштейн С.И., Крюкова В.М. «Об облике древних тюрков», М.,

1966 г.,с.182.

3.Кенин-Лопсан М.Б. «Традиционная этика тувинцев», с. 50.

4. Сат-Бриль Л.Ш. «Традиционная одежда тувинцев». Кызыл,1988г.,с.49.

5. Сат-Бриль Л.Ш. «Традиционная верхняя одежда тувинцев»,с.49.

6.Сиянбиль М.О., Сиянбиль А.А. Традиционный тувинский костюм. Кызыл, 2000г.,с.155.

7. «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир», Новосибирск,1988г.,с.175.

Научные статьи из журналов:

1.Иргит И. «Эр кижининкаазы бар чуведээн: боргу, куру болгашидии» в газете «Тыванын аныяктары»,1992г.,8 декабря, с.4.

ТУВИНСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОСТЮМ ______________________ Традиционный тувинский костюм менялся и создавался на протяжении нескольких столетий. Заметные изменения он претерпел в годы ига маньчжурской династии и в таком виде с середины XVIII века сохранил свой основной облик до наших дней. Традиционный тувинский костюм, бытовавший до маньчжурской экспансии, выглядел иначе, чем теперь. Халат не имел стоячего воротника вокруг шеи, а глубокий запах левой стороны халата на правую сторону образовывал небольшой V-образный угол. В полный комплект верхнего тувинского костюма тогда и позднее входили халат (тон), пояс (кур), головной убор (бөрт), безрукавная одежда (кандаазын, шегедек, хөректээш), короткополая крутка (хурме), брюки (чүвүр), сапоги (идик), носки (ук), наколенники (дешки), муфта (чулдургууш), подвески поясные (дерги) и украшения (каасталга). Рассматривая одежду тувинцев в системе символов, можно выделить костюмы детский, девичий, юношеский, невесты, жениха, женщины, мужчины, пожилых и старых людей. Костюм детский - У самых маленьких детей тон был типичного покроя, характерными признаками которого является стоячий воротник, фигурный вырез нагрудной части левой полы с запахом направо, четыре пуговицы. Тон вначале носили без пояса, чтобы обеспечить телу больше свободы. Кроме того, пояс в этом возрасте функционального значения не имел. Когда дети подрастали, начинали действовать самостоятельно, помогать родителям в хозяйстве, пасти скот, им повязывали пояс - кур. Следующая деталь детского костюма - обувь. Первая обувь - «бопук» - шилась ребенку, когда он начинал ползать затем ходить. Бопук имеет вид чулка, сшитого из одного или двух кусков войлока (кидис). «Высота голенища бопука доходила до колен. Различий для мальчика и девочки не имелось». Такой чулок одевали с распашонкой «чучак» или первым тоном без пояса. Желанным детским атрибутом были звонкие медные бубенцы (до десяти штук), которые играли роль оберега. Они подвешивались к поясу вместе с другой любимой игрушкой до поры, когда ребенок «…достигал шестилетнего возраста». А пока серебряный голосок малыша перемешивался со звоном бубенчиков, радуя чистотой мать, которая, работая у очага, могла определить, насколько дитя удалилось от юрты. Девичий костюм - Девочки-подростки и девушки носят тон покроя аналогичного детскому тону, характерными признаками которого являются стоячий воротник, фигурный вырез нагрудной части левой полы, пояс. Возможна манжета «уштук» на рукавах для торжественных случаев или холодного времени года. Подол у девушки не усечен, как у замужней. У тюркских народов эта деталь костюма является символом «производительного низа». Поэтому «закрытые, недвижные полы служили …признаком девственности». В этом случае уместной становится дополнительная пуговица с петлей на середине подола. Это естественное выражение строгости и скромности сочеталось с необходимостью всеобщей осведомленности о начале полового созревания девушки. С этого времени подол можно украсить на уровне колен разноцветными полосками вдоль всего халата идет полоска цветной материи, сверху - полоска красной». В этом возрасте в случае необходимости к поясу уже могли подвешиваться подвески (дерги). С левой стороны - коробка маникюрных принадлежностей: ножницы, щипцы для удаления заноз; с правой стороны - коробочку с иглами, ножницами, наперстком. Постоянное же ношение с собой инструментов труда - ножниц, игл, ножа - было не только необходимым, а и символическим, так как остроконечные предметы как бы защищали от злых сил. Украшения девушек - кольца, серьги Костюм юноши - Костюм юноши или неженатого молодого мужчины, чаще всего, не отличался особой роскошью. Тон покроя, аналогичного детскому, окантовывали тканью синего или черного цветов символизирующих удачу и благополучие. Ткань могла быть любого спокойного или яркого цвета. Но более соответствующими этому возрасту являются яркие цвета, выражающие бурный расцвет жизненных сил молодого человека зеленый, синий, оранжевый, красный и т.д. Важная деталь мужского костюма - пояс. У возмужавшего юноши и взрослого мужчины он стал символом деловитости и мужества, как у многих народов. Пояса были разными и соответствовали положению человека в обществе. Например, властные и военные чиновники имели кожаные, сплошь набитые серебряными и золотыми бляхами. Такие пояса найдены в тюркских захоронениях VII - VIII вв. на территории Тувы и встречались в одежде тувинцев вплоть до ХХ в. У табунщиков, чабанов и охотников пояса были волосяные, плетеные из шерстяной пряжи, кожаных полос, а феодал имели пояс «тоннук торгу кур», т.е. из такого отреза шелка, чтобы могло хватить на пошив тона. Из мужских подвесок к поясу подвешивался только нож в ножнах, т.к. в третьем возрасте, т.е. с 16 до 29 лет, юноша не мог курить и демонстративно носить курительные принадлежности. Костюм невесты - Для девушки, выходившей замуж, шили свадебный тон. Он не отличался по покрою от повседневных, но его старались шить из хороших мехов или, по возможности, покрывали сверху шелковой тканью, бывший в использовании тон. Характерной особенностью свадебного тона было большое количество цветных кантов, они были шире обычных. Говорят, что таких кантов, украшающих свадебную шубу, было шесть иногда больше. Богатые девушки к свадьбе имели десять тонов, бедные - только два, а иногда и один. Если бедная девушка не могла приобрести шелкового свадебного тона, ей старались сшить хотя бы шелковый пояс. Тон мог быть и не новым, однако к нему добавлялись обязательные для свадьбы элементы костюма - головные накидки «думаалай», «быштангы», украшения. Сложные серебряные серьги, перстень, обычно с кораллом, и браслет невеста получала к свадьбе от матери или другой родственницы. Для невесты передавали по наследству специальные поясные свадебные пряжки (дерги), сделанные из серебра; их одевали вместе со свадебной шубой, а потом носили только по праздникам. Невесты западного кожууна Барыын-Хемчик имели длинные серебряные серьги, соединенные цепочкой. Малейшее движение украшенной красавицы издавало нежный звон. Поэтому говорили, что такую тувинку сначала слышали, затем видели. Костюм жениха - Костюм жениха отличался от костюма юноши большей роскошью и праздничностью. Высшая знать готовила новые тон, безрукавную одежду «хурме», «кандаазын», головой убор, кожаные сапоги, «кадыг идик». Тон имел традиционную для мужчин окантовку синего или черного цветов. Тон, хурме или кандаазын шили из шелка или бархата, подшивали подклад. Одевали головные уборы богато украшенные вышивкой, чеканкой, с шелковыми лентами «маак» красного цвета, с дорогим и символическим навершием. Пояс к свадьбе старались справить новый, а к нему уже можно было подвешивать, кроме ножа в ножнах, курительные принадлежности табачный кисет (таакпы хавы), огниво (оттук) с металлической чашкой для пепла (сойгалак), серповидный крючок для чистки трубки (чушкууш). Костюм женщины - Выйдя замуж, женщина получала право одевать самый роскошный и красивый халат с «подолом» - «эдиктиг тон». Такой тон отличался от девичьего наличием на полочке округлой кокетки «тоннуг ооруу», разноцветными поперечными полосками «бога» под кокеткой. Кокетка переходила в «кыдыг» - вертикальные полосы по низу подола. На уровне бедра две пуговицы соединяют левую и правую полы тона. На уровне колен подол имел отрезную деталь «эдектин адаа» (низ полы). Подол «низа» - усеченный в отличие от девичьего словно открывшийся. Он как бы освобождает дорогу будущему рождению. А радужная полоса «шалан», начинающаяся от усеченного края, не только эстетически грамотна и достаточно красочна в пространстве женского тона, он и как бы еще заклинает новое богатство для рода. Главная деталь верха - пазуха (хоюн), которая является полезным пространством и символом защиты всего сокровенного, в том числе напитка жизни - святого материнского молока. Манжета была не только деталью костюма женщины. В моменты внезапной радости, смущения, огорчения тувинка поднимала рукав со спущенным «уштук» и прикрывала им лицо, словно веером китаянки или накидкой арабской женщины. В этом типичном и известном жесте азиатки выражалась скромность, сдержанность ее внутреннего мира. Немного о поясе. Их носили из ткани, шерсти. Подходящим для торжественных случаев считался шелковый пояс «тонук торгу», размера которого было достаточно для пошива одного халата. Более простыми, повседневными были «пояса веревочные или ленточные из козьей шерсти (кожалан, кур). Но не всегда женщина носила пояс. Он становился ненужным во время беременности. Мужской костюм - Мужской костюм в большинстве своем отличается от женского костюма сдержанностью в деталях и отделках. Крой тона аналогичен крою детского или девичьего тона. Левая пола с типичным фигурным вырезом запахивалась с помощью четырех или большего количества пуговиц. В тувинских сказках шубы богатыря застегиваются на восемнадцать и более пуговиц. Стоячий воротник более высок, чем женский. Мужской тон бывает с манжетами и без них. В этом отношении существовали различия. «Терлик тон» оленеводов, в отличие от халата скотоводов, не имел их. Манжеты чаще носили знатные властные люди. Особая деталь мужского костюма - пояс. В эту пору носили разные пояса в зависимости от благосостояния социального положения плетеные, волосяные, шерстяные, тканевые, кожаные. Чем же они отличались от поясов молодых соотечественников - манерой. Мужчина, достигший определенного благополучия в создании семьи, воспитании детей, в приумножении благосостояния рода, общества, повязывал многослойный пояс ниже линии талии, стобы подчеркнуть свою степенность, дородность. К этим поясам могли подвешиваться «дерги». Левые «дерги» - кисет с табаком и трубкой, огниво с металлической чашкой для пепла, серповидный крючок для чистки трубки, иногда «раковина в качестве амулета». Правые «дерги» - нож в ножнах. Такая привычка зафиксирована у мужчин западных кожуунов Тувы. Есть сведения, что другие тувинцы, подобно монголам, следовали привычке подвешивать огниво с правой стороны. Мы думаем, что ни в первом, ни во втором случае нет ошибки. Здесь все зависит от ощущения удобства, желания. Нож в ножнах иногда затыкали за пояс, вкладывали в голенище сапога. Нож в ножнах вытаскивался из-за пояса и оставлялся подвешенным при посещении чужой юрты. Этот обычай, препятствовавший хозяину холодного оружия быстро воспользоваться ножом как оружием, демонстрировал мирный характер визита. Костюм пожилых и старых людей - Женщины старшего возраста не могли уже позволить себе наряжаться, как прежде. Роскошные серьги, перстни, браслеты, гребни они заменяли на более простые. А накосные подвески не надевали вовсе. В возрасте 50-55 лет было принято раздавать свои украшения дочерям и молодым родственницам. В то время привычной вещью пожилой женщины могла стать длинная курительная трубка, которую она хранила с кисетом за пазухой. В отношении же женщин, которые до старости дожили без детей и мужа, т.е. не реализовали себя как женщину-мать, существовали суровые традиции: старые девы (дулгуяк кадай) раньше носили мужскую одежду или же одну косу (кежеге), как мужчины. Костюм пожилого мужчины почти не менялся. Если он еще оставался на государственной службе, то одежда его регламентировалась особым документом. Мужчины конца пятого возраста (от 46 до 60 лет) и шестого возрастов (от 61 до 81 года), как и женщины, переходили на более скромную одежду, передавая по наследству потомкам тяжелые меховые шубы, серебряные изделия и т.д. В то же время бытовала традиция благотворительной передачи еще добротной одежды от молодых к пожилым людям. Пояс продолжал оставаться необходимым для любого халата латаного или добротного. Мы говорили о бытовавшем в старину суеверном символизме пояса, заставлявшем урянхайцев беречь свои пояса. Вот почему нельзя ни дарить, ни продавать пояс. После смерти человека достигшего старости, его одежду оставляли неподалеку от погребения. Только пояс возвращался сыновьям, так как считалось, что при жизни человека он был вместилищем его души. Традиционный тувинский костюм - прекрасный памятник самобытной культуры маленького народа. Неиссякаемая любовь и интерес к народной одежде - свидетельство нерастраченного живого национального духа. Он поможет тувинцам возродить наиболее важную часть культуры - духовную, которая неизбежно выражается через материальный мир, обретя достойную форму. _____ Материал взят с сайта